ЖИЗHЬ. ЧАСТЬ ЧЕТВёРТАЯ

В апреле 1500 г. мы застаем Леонардо в его родном городе Флоренции. Начинается второй флорентийский период его жизни, продолжающийся до середины 1506 г., если не считать краткого перерыва, когда Леонардо находился на службе у Чезаре Борджа.

Во Флоренции за время отсутствия Леонардо произошли большие перемены. Лоренцо Медичи умер 8 апреля 1492 г. В том же году в Риме был избран новый папа, Александр VI Борджа. Два года спустя, в 1494 г., во Флоренции вспыхнуло восстание против тирании Пьеро Медичи, сына Лоренцо. В результате были созданы новые органы государственного управления, произведен ряд демократических преобразований, введен налог на доходы от недвижимых имуществ, изгнаны ростовщики. На некоторое время приобрел огромное влияние доминиканец Джироламо Савонарола. Он обличал роскошь богачей, тех, кто «присваивают заработную плату простого народа», вместо денег «дают народу свои изношенные туфли»; он нападал на роскошь, распущенность и «обмирщение» духовенства. Под влиянием Савонаролы во Флоренции было произведено публичное сожжение «соблазнов мировой суеты» — «безнравственных книг», картин, предметов роскоши. Впрочем, это не помешало Савонароле заводить школы, где изучались живопись, скульптура, архитектура, искусство книгописания и книжной иллюстрации (миниатюры).

Пламенные обличения «злых прелатов» и самого папы привели к тому, что Александр VI отлучил Савонаролу от церкви, но тот отказался подчиниться. 23 мая 1498 г. мятежный монах вместе со своими ближайшими сторонниками был повешен, а затем тела их были сожжены, дабы «души их окончательно разлучились с их телами».

Савонарола выступил непримиримым обличителем того антикизирующего гуманизма, который достиг своего расцвета в эпоху Медичи. По его словам, «некоторые настолько стеснили себя и настолько подчинили свою собственную мысль тирании древних, что не только не желают утверждать ничего, что шло бы вразрез с их обычаем, но ничего и такого, чего бы те уже не сказали «Какие у них для этого основания, какие доказательства?» — спрашивал Савонарола. «Древние так не говорили, следовательно и мы не будем так говорить. А если древние не сделали что-либо хорошее, разве и мы не должны делать его?». Подражательству древним, ложным авторитетам Савонарола противопоставлял личный опыт, «учителя жизни». «Есть люди, претендующие на звание поэтов, но не умеющие делать ничего другого как только следовать грекам и римлянам, повторяя их идеи... Сам опыт, этот учитель жизни (experientia ipsa rerum magistra), так ясно доказал весь вред, который происходит от злоупотребления поэтическим искусством, что нет нужды трудиться над доказательством этого».

Савонарола вспоминал в этой связи Платона, который намеревался изгнать безнравственных поэтов из своей идеальной Республики. «Против подобного рода поэтов Платон полагал нужным издать закон, который наши христиане нынче не хотят ни понимать, ни соблюдать... а именно он говорит, что нужно издать и соблюдать закон, по которому поэты изгонялись бы из городов, ибо они, основываясь на примере и авторитете ложных нечестивейших богов, в гнуснейших стихах воспевают скверные плотские страсти и нравственный разврат. Что же делают наши правители? Почему они прикрывают это зло? Почему не издают закона, по которому не только были бы извергнуты из городов такие поэты, но и их книги, вместе с книгами других древних авторов, писавших об искусстве любви, о блудницах, об идолах и о гнуснейшем и презреннейшем демонском суеверии?».

Когда Леонардо вернулся во Флоренцию, у власти находились зажиточные семейства, противники как Медичи, так и Савонаролы. В 1502 г. пожизненным гонфалоньером (главою республики) был провозглашен Пьетро Содерини. Положение флорентийской промышленности к тому времени пошатнулось. Текстильное производство сократилось. Богатые флорентийские купцы и промышленники все более проявляли тенденцию вложить накопленные капиталы в землю. В среде флорентийской интеллигенции усиливались мистические, идеалистические течения. Мистической экзальтацией был охвачен Боттичелли. Фра Бартоломео делла Порта после смерти своего учителя Савонаролы не брался четыре года за кисть и ушел в монастырь. Все делла Роббиа были почитателями Савонаролы, и двое из них приняли постриг под его влиянием. По словам Вазари, «членом секты фра Джироламо» был Лоренцо ди Креди. Он же рассказывает о Кронаке, что тот «сходит с ума по Савонароле и ни о чем другом не хочет и разговаривать». То же относится к Сандро Боттичелли. Усердным посетителем проповедей Савонаролы был Микеланджело и даже, будучи стариком, постоянно перечитывал их, вспоминая о том могучем впечатлении, которое производили на него голос и жесты этого оратора.

Леонардо должен был чувствовать себя чужим в этой среде. Пьетро да Нуволариа, бывший наставник Изабеллы д´Эсте, жаловался в 1501 г., что Леонардо усиленно занимается «геометрией» и отвлекся от живописи настолько, что «не может долго держать в руках кисть (impacientissimo al penello)»; и в другом письме, написанном на следующий день: «математические эксперименты» настолько отвлекли Леонардо от живописи, что он «больше не может выносить кисти».

Очень скоро по прибытии из Милана во Флоренцию Леонардо осознал, что здесь он не найдет широкого поля деятельности — поприща для реализации тех больших технических замыслов, которые его занимали. Видимо, этим объясняется поступление на службу к Чезаре Борджа, сыну папы Александра VI, занятому в те годы покорением Романьи и прилегающих земель. Семнадцати лет, в 1493 г., Чезаре был возведен в кардиналы, в 1498 г. он сложил с себя сан и в том же году получил от французского короля Людовика XII титул герцога Валентинуа.

На службе у Чезаре Борджа Леонардо пробыл с лета 1502 до марта 1503 г. Это было вскоре после того, как Чезаре бесчеловечно казнил молодого герцога Фаэнцы Асторре Манфреди, сдавшегося на условии сохранения жизни и свободы. Леонардо (вместе с Макиавелли) был свидетелем расправы с заговорщиками Синигальи, когда Чезаре со своим отрядом проник в город под видом покорного просителя и за несколько часов стал господином положения (31 декабря 1502 г.).

18 августа 1502 г. Леонардо да Винчи было поручено в качестве военного инженера осмотреть крепости и укрепления и «делать в них те изменения и преобразования, какие он сочтет необходимыми». Сначала Леонардо посетил города Адриатического побережья, примерно от Пезаро до Равенны. Он находился в Имоле, когда ее осаждали восставшие кондотьеры. Затем он обследовал большой район между Сиеной и Фолиньо. Наконец, мы находим его вновь у моря, на западном берегу Апеннинского полуострова, в Пьомбино.

В этот период Леонардо составил ряд карт; они преследовали в первую очередь стратегические цели, но на деле они оказались документами большого научного значения: наблюдательность ученого и гений художника слились здесь в одно органическое целое.

По датированным записям в рукописи L можно довольно подробно проследить маршрут Леонардо и вместе с тем составить представление о разнообразии интересов этого человека: «Голубятня в Урбино июля 30 дня 1502 г.» (л. 6). Далее — схематический набросок крепости Урбино (л. 78 об.), которой незадолго до того (21 июня) Чезаре завладел посредством обмана; две записи, относящиеся к лестницам (19 об. и 40). 1августа Леонардо находится в Пезаро, в нескольких часах езды, где посещает библиотеку («a Pesero, la libreria» L, внутренняя сторона нижней обложки). Через неделю он записывает: «Можно создать гармоничную музыку из различных каскадов, как ты видел это у источника в Римини», и уточняет: «Как ты видел это 8 августа 1502 г.» (л. 78). В середине августа Леонардо находится в Чезене (л. 36 об.). К этому городу относится целая группа записей и рисунков; «Укрепление Чезены» (л. 15 об.), «укрепление порта Чезены находится на 4 пункта к юго-западу» (л. 67), «колокол Чезены, т. е. способ его двигать и место прикрепления его языка» (л. 33 об.), «окно в Чезене» (л. 47), «способ, каким переносят виноград в Чезене» (л. 77). С исключительной точностью датирована зарисовка порта Чезены - «сентября 6 дня 1502 года, в 15 часов» л. 66 об.). Далее идет Имола, о которой Леонардо сделал целый ряд заметок топографического характера (L, 88 об.; W. 12284). План Имолы, им составленный, обведен кругом, а радиусы дают возможность ориентироваться. Леонардо отказался от традиционной манеры изображать здания города в перспективе. План раскрашен акварельными красками: городские окрестности обозначены светло-зеленым, городской ров и река — голубым; части, прилегающие к реке — желтая охра; темные группы домов внутри города — красные. В заметках указаны расстояния между соседними крепостями и Имолой. Возможно, что план был сделан несколько позднее, в начале октября, когда бунт кондотьеров вынудил Чезаре Борджа отсиживаться в Имоле и выдержать осаду в течение нескольких недель.

Ко времени службы у Чезаре Борджа относится наблюдение, записанное позднее по памяти. «Пастухи в Романье у подножия Апеннин делают большие полости в горах в виде рога и на одной стороне помещают рожок; этот маленький рожок образует одно целое со сделанной ранее полостью, а потому производит очень громкое звучание» (К, 2).

Пьомбино был тем пунктом, откуда Чезаре Борджа собирался действовать против Пизы и Флоренции. Леонардо упоминает этот город в своих более поздних записях (1504—1506 гг.), там, где он говорит, как изображать потоп, и дополняет свои указания живописцу наблюдениями над движением морских волн. «Волны моря, которые ударяют о скаты гор, с ними граничащие, буду пенистыми, с быстротою разбивающимися о поверхность названных холмов. А отступая назад, они встречают с приходом второй волны и после великого грохота возвращаются, широко разливаясь, к тому морю, откуда они вышли...». После этого краткая заметка точно локализует наблюдение: «Морские волны в Пьомбино. Вся вода пенится» (W. 12665, стр. 354). И дальше: «О воде, взлетающей в воздух. О ветрах, которые дуют из Пьомбино, к Пьомбино. Вихри ветра и дождя, вместе с сучьями и деревьями, смешанными в воздухе. Выкачивание дождевой воды из лодок». Это все, но этого было достаточно для Леонардо, сохранявшего в памяти глубоко запечатлевшийся зрительный образ во всех его деталях.

В Сиене Леонардо срисовал колокол, сопроводив заметкой: «Сиенский колокол, т. е. способ приводить его в движение, и место, где подвешен его язык» (L, 33 об.). Самым южным пунктом путешествия Леонардо был город Орвието (L, 10 об.).

Служба у Чезаре Борджа в качестве военного инженера была лишь кратковременным эпизодом в жизни Леонардо. 18 августа 1503 г. умер папа Александр VI. После его смерти события стали развертываться стремительно, и звезда Чезаре Борджа стала быстро клониться к закату. Но еще раньше, 5 марта 1503 г., Леонардо вернулся во Флоренцию.

Совсем недавно обнаружен в Стамбуле листок с турецким переводом письма Леонардо к турецкому султану Баязиду II, относящегося видимо к 1502—1503 гг. В этом письме Леонардо предлагал султану несколько своих изобретений и проектов, в том числе проект моста, соединяющего Галату и Стамбул.

Галата — предместье Константинополя, на противоположном берегу Золотого рога, в котором жило много генуэзцев. Первый (понтонный) мост через пролив был построен лишь в 1836г.

Флорентийцы поддерживали в те годы с турками дружеские отношения. В письме к султану Леонардо писал: «Я слышал, что ты имеешь намерение соорудить мост из Галаты в Стамбул, но что ты не соорудил его из-за отсутствия знающего мастера». Леонардо предлагал построить мост, под которым могли бы проплывать парусные суда.

В записной книжке Леонардо, относящейся к тому же времени, есть такая запись, сопровождаемая рисунком: «Мост из Перы в Константинополь шириною 40 локтей, высотою от воды 70 локтей, длиною 600 локтей, т. е. 400 над морем и 200 на суше; он образует сам собою свои устои (faciendo di se spalle a se medesimo)» (L, 66).

Существо проекта Леонардо сводилось к устройству моста в виде очень пологой арки, с жестким закреплением концов посредством «ласточкиных гнезд» — прием, который, как отмечает Гейденрейх, Леонардо продумывал уже несколько раньше в связи с проектированием купола Миланского собора.

Если имеется в виду флорентийский локоть (~ 0.5836 метра), то получается ширина 23.75 метра, высота — 40.852, длина 350.16, из них — над водой 233.44 метра. Эти величины — явно фантастические. Самый большой такой мост через Адду был построен в 1370—1377 гг. и имел пролет 72 и высоту 21 метр. Проект гигантского моста через Босфор подстать грандиозному проекту памятника Сфорца.

Когда Леонардо в 1503 г. вернулся во Флоренцию, флорентийцы воевали с непокорной Пизой; находясь ниже по течению Арно, Пиза контролировала выходы этой реки к морю. Осенью 1503 г. Леонардо консультировал работы по отводу Арно от Пизы. Их начали флорентийцы, стараясь лишить осажденный город воды. Работы проводились два месяца и были брошены—многие заранее предвидели их неудачу. Несколько лет спустя Леонардо в одной из своих записей осудил тот метод действий «напролом», который был принят при этих работах:«Река, которая должна повернуть из одного места в другое, должна быть завлекаема, а не ожесточаема насильственно...» (Leic., 13, стр. 393).

Мысли самого Леонардо были направлены на совсем другое: не отвести воду от непокорной Пизы, а урегулировать течение Арно на всем его протяжении. Если в Милане, на Ломбардской низменности в бассейне реки По, перед строителями каналов стояла в первую очередь задача расширения сети торговых путей, то в Тоскане, в бассейне реки Арно, основной задачей было регулирование ее течения — борьба с наводнениями или, наоборот, с обмелением реки, в разные периоды года.

Интересный проект большого канала от Флоренции до приморской Пизы сохранился в «Атлантическом кодексе» (С. А., 46b, стр. 395—396). Сверху написано: «Канал Флоренции». Ниже обозначены пункты (справа налево) : Флоренция, Прато, Пистойя, Серравалле, Лаго, Лукка, Пиза. Леонардо пишет дальше: «И сделать этот канал шириною на дне в 20 локтей и наверху в 30 и глубиною везде в 2 локтя или 4, ибо 2 из этих локтей пойдут на пользу мельницам и лугам. Это облагодетельствует страну. Прато, Пистойя и Пиза вместе с Флоренцией получат ежегодный доход в 200 000 дукатов и предоставят для этой полезной цели рабочие руки и средства; точно так же и жители Лукки, ибо озеро Сесто станет судоходным. Нужно дать каналу направление через Прато и Пистойю, пересечь Серравалле и предоставить ему стекать в озеро; потому не нужны конхи или шлюзы, которые нетолько недолговечны, но и всегда требуют забот о приведении их в действие и в исправность».

Дальше Леонардо дает расчет стоимости различных вариантов; это показывает, что его гидротехнические проекты не были пустым прожектерством, а были продуманы до конца, вплоть до деталей, со знанием дела, свойственным практику. Такой же характер носит детальный расчет труда землекопов (С. А., 210 об. b).

В том же «Атлантическом кодексе» (С. А., 46 об. а, стр. 396—398) находится лист с описанием способа укрепления берегов (вверху страницы); в середине помещен проект моста, а внизу проект однокамерного шлюза (соnса) и канала, с подписями справа налево: «Шлюз (соnса). Верхняя линия берега. Дно канала». И несколько ниже, справа обозначено: «Канал. Флоренция». И здесь, кроме технических заметок, опять точные экономические расчеты: «И знай, что этот канал нельзя рыть дешевле, чем по 4 динара за локоть, давая каждому рабочему, 4 сольди в день. И этот канал нужно строить с середины марта до середины июня, так как в это время крестьян, не занятых своими обычными работами, можно нанять за дешевую плату, а дни длинные и жара не изнурительная». Очень выразительны слова на другой странице «Атлантического кодекса» (С. А., 289е, стр. 398): «Урегулировать Арно вверху и внизу. Любой желающий получит сокровище с каждой четвертины (staioro) земли».

Во Флоренции Леонардо возобновил свои анатомические занятия, которые прекратил в последние годы своего пребывания в Милане. Эти занятия вступили в новую фазу своего развития. От широких программ и первых попыток конкретного исследования Леонардо перешел к углубленному изучению внутренних органов (сердца и легкого), скелета и мускулов, всегда уделяя особое внимание их функции, стремясь раскрыть основные физиологические законы движения. Местом его работы был госпиталь Санта Мариа Нова. В одной из записей (W. An. В, 10 об., стр. 811) Леонардо упоминает о своих наблюдениях над столетним стариком в этом госпитале, который, «сидя на постели... без какого-либо движения и иного какого знака недомогания отошел из этой жизни». «И сделал я его анатомию, — продолжает Леонардо, — дабы увидать причину столь тихой смерти...».

Много труда положил Леонардо на создание росписи для зала большого совета в Палаццо Веккио — правительственном здании Флорентийской республики. Ему было поручено изобразить битву при Ангиари, происходившую в июне 1440 г. и закончившуюся победой флорентийцев над миланцами. С этой работой, видимо, связаны записи Леонардо, вошедшие позднее в «Трактат о живописи». Они говорят, как надлежит изображать битву: о том, как изобразить дым артиллерийских орудий, смешанный в воздухе с пылью, какими делать фигуры сражающихся, тела лошадей, как передать освещение этих фигур и т. д.

Леонардо стал работать над картоном в так называемом зале папы при церкви Санта Мариа Новелла 24 октября 1503 г. Автор анонимной биографии сообщает, что картон изображал битву при Ангиари в тот момент, когда флорентийцы бросаются на Николо Поччинино, капитана миланского герцога Филиппо.