Это показывает и один сходный, но еще более простой и во многих отношениях более поучительный случай. Как известно, Лео­нардо считается предшественником Коперника и Кеплера по во­просу о множественности миров. К своим размышлениям по этому вопросу он пришел различными путями, с которыми мы познако­мимся поочередно. Проблемой множественности миров он однажды заинтересовался, как видно из одной его рукописи, в связи со своими замечаниями о силе тяжести. Схоластика рассматривала последнюю то как притяжение, оказываемое одним телом на подоб­ное ему по своей сущности тело, то как стремление тела достиг­нуть в соединен с другим телом своего совершенства. Эти взгляды мы встречаем иногда также в рукописях Леонардо, но когда в рукописи Е он, касаясь своих исследований по механике (а в не­которых других рукописях исследований по гидравлике), говорит о свойствах силы тяжести, то по обыкновению он избегает абстракт­ной формулировки и ограничивается эмпирическими фактами [Рукопись Е, fol. 65 v. По вопросу о проблеме силы тяжести у Леонардо см. Duhem, Origines, т. II, стр. 69 и след. Понятия Леонардо о силе тяжести крайне неясны, и разгадка их потребовала много усилий, причем все же оказалось невоз­можным установить окончательный взгляд художника на эти кардинальные понятия.]. Обыкновенно Леонардо принимает вслед за схоластикой и антично-средневековой космографией центр земли за всеобщий центр тя­жести, мало интересуясь проблемами принципиального порядка [Согласно рукописи Е, fol. 64. См. Duhеm, Origines, т.II, стр.70 и приве­денные там места из других рукописей.]. Но гипотеза о множественности миров, которая постоянно снова воскресала и на которую постоянно обрушивалась официальная наука, опираясь на авторитет Аристотеля и библии, поставила уже Альберта Саксонского перед вопросом, где граница действия земной тяжести и как будет вести себя однородное тело, если оно начнет падать в пространство из середины между двумя центрами тяжести (т.е. между двумя небесными телами) [См. Duhеm, Etudes, т. II, стр. 58 и след. и стр. 94 и след., кроме того, Origines, т.II, стр.1-90, но особенности стр. 66—90]. Проблема эта постоянно всплывала вновь до окончательного решения ее Ньютоном, ибо она имела принципиальное значение для механики и космографии. Благодаря Николаю Кузанскому она стала в центре интересов тогдашней эпохи, и мы знаем, с какой страстью обсуждали ее во времена Леонардо [См, Duhem, Etudes, т.II, стр. 58 и след. и стр. 91]. Отголоском этих споров являются в руко­писях Леонардо гипотеза Альберта Саксонского о существовании двух центров тяжести и проблема о поведении находящегося между ними тела. Принятое без математических выкладок решение ее господствовало до Ньютона и состояло в допущении вполне пер­пендикулярного падения вниз этого тела до остановки его в некоторой, одинаково удаленной от обоих центров тяжести точке [Рукопись F, fol. 83 v.; см. Duhem, Etudes, т. II, стр. 58.]. Мы могли бы допустить, что Леонардо со свойственной ему свобо­дой духа вывел из этого решения крайне важные для небесной механики следствия; но зная, что это просто случайная реминисцен­ция, мы понимаем, почему он в своих космографических и механи­ческих исследованиях придерживается в целом старой птоломеевой системы и схоластических воззрений на силу тяжести и ее действий. И действительно, мы не находим больше ни одного места, из которого можно было бы вычитать предположение о возможности множества миров с точки зрения механики. Удивителен поэтому тот факт, что он неоднократно подходит к этой же самой проблеме с точки зрения натурфилософии. Так, он постоянно повторяет одно изречение, доставившее много хлопот его исследователям, пока Дюгем не нашел, наконец, также и здесь слова разгадки. Изречение это гласит: „Земля находится не в центре мира, а только в центре родственных ей и соединенных с ней стихий" [Рукопись F, fol. 41 v.; см. также Рихтер, т. II, § 858.]. То же самое он по­вторяет для луны [См. Рихтер, т. II, стр. 162. Луна находится среди своих стихий, как яичный желток в яичном белке (Рихтер, т. II, стр. 158 в конце). „Луна одета своими стихиями, т. е. водой, воздухом и огнем, и держится в том пространстве сама собой (само­стоятельно, т. е. не подчиняясь силе тяжести), точно так, как это имеет место для нашей земли с ее стихиями в другом пространстве". По поводу сравнения с яичным желтком см. SоImi, Fonti, стр.194 и след. Оно встречается уже в „Tresor" Латини.]. Но если механическая постановка вопроса о множественности миров представляет собою реминисценцию из тру­дов Альберта Саксонского, то натурфилософская постановка его, от­звуки которой мы слышим в цитированных фразах, является резюме взглядов Николая Кузанского, объяснявшего пребывание светил в равновесии внутри пространства в полной независимости друг от друга действием трех более легких стихий (воды, воздуха и огня), окружающих более тяжелую стихию (землю). Поэтому каждое не­бесное светило имеет свой особенный, независимый центр тяжести, так что нельзя допустить существования одного единственного центра мира [См. Duhem, Etudes, т. II стр. 99—269, но особенно стр. 255 и след.]. Таким образом, эта теория совершенно противоположна прежнему взгляду, и решительность, с которой Леонардо высказывается затем в другом месте (Ms. А fol. 58 b) в пользу сферического вида земли и вытекающей отсюда невозможности одного един­ственного центра тяжести, показывает, как мало интересовался Леонардо в принципиальных вопросах принятием какого-либо опре­деленного взгляда и как ненадежны его случайные изречения для понимания характера его исследовательской деятельности [См. отрывок, в котором отрицается сферический вид земли и возможность одного единственного центра тяжести последней (Рихтер, т. II, стр. 184, § 940). Кроме того, ряд цитат у Sоlmi. Studi и Nuovi Studi sulla filosofia naturale di L.d.V., стр. 62 я след. и стр. 76 и след. Относящиеся к этому комментарии Сольми не имеют никакой ценности. См. Дюгем, цитируемое сочинение. Мы обращаем еще внимание на написанный необыкновенно крупными буквами отрывок, гласящий “Il sole nоn si move" („Солнце не движется`*). См Рихтер, т. II, стр. 152 и прим.].