ЛЕОHАРДО ДА ВИHЧИ

Мы должны будем постепенно убедиться в том, что метод исследования Леонардо определялся не столько изучавшимся им предметом, сколько его личностью, и что способ, каким он приходил к своим результатам, зависел не столько от его опытов, выкладок и рассуждений, сколько от обстоятельств, определявших в каждом отдельном случае выбор им проблем. Таким образом его опыты образуют не только главу из истории физических проблем, но, главным образом, составную часть биографии художника, так что, в отличие от Дюгема, мы должны рассматривать его исследования не в систематическом, а в биографически-хронологическом порядке [Первичным моментом у Леонардо является эмоциональный подход к явлениям природы. Убеждение в этом и тот факт, что его заметки носят несистематический, афористический и лирический характер, оправдывает эту точку зрения. Если обратиться, например, к биографиям Паскаля и Канта, то мы не найдем почти опорных точек для генетического объяснения математических открытий первого и критической философии второго. Там, где научная деятельность определяется мотивами эмоционального порядка, там к исследователю надо подходить таким же образом, как к поэту. В этом отношении Гете является для нас совершеннейшим наставником.]. Иными словами: „Се qui est interessant pour le psychologue, се n`est pas Ie theoreme, ce sont les circonstances" [Henri Poincare, Science et Methode, Paris 1908, стр. 50]. („Для психолога интересна не теорема, а обстоятельства открытия ее").

Рассмотрим с этой точки зрения одну из важнейших проблем элементарной механики, особенно долго занимавшую Леонардо, именно задачу наклонной плоскости. Мы замечаем, прежде всего, что различные, составленные в разное время рукописи Леонардо содержат один и тот же лишь мало измененный чертеж, представляющий следующую комбинацию: вокруг блока намотана веревка, на обоих концах которой укреплены лежащие на наклонных плоскостях грузы. Многочисленные, схематически упрощенные машины этого рода показывают далее, что Леонардо в течение всей своей жизни работал над решением проблемы наклонной плоскости [Origines de la Statique, т. I, гл. II и стр. 136 и след., а также т. II, экскурсы к указанным местам.]. Неясно, заинтересовался ли он ею под влиянием запросов практики или же прочитанных им книг по механике. Но в данном случае это безразлично. Гораздо интереснее зато тот факт, что различные встречающиеся в отдельных случаях решения Леонардо то приближаются к решению Стевина и Галилея, то удаляются от него, причем мы не в состоянии сказать, какое из них окончательное. Из данной Пьером Дюгемом систематической истории этих решений можно было бы сделать тот вывод, что переход от ошибочного решения к правильному отражает переход мыслей Леонардо от заблуждения к истине и что его несколько неясное указание на теорему о параллелограмме сил является венцом этих его исследований. Но в действительности это не так, ибо мы находим набросок решения уже в листах рукописи о полете птиц, написанной между 14 марта и 15 апреля 1505 г., в то время как рукопись Е Французского института (от 1515) содержит в себе как ложное, так и правильное решение [См. Codice sul volo degli Uccelli e varie altre materie, pubblicato da T. Sabachnikoff, Parigi 1893, стр. 23 и Manuscrits de L.d.V. publ. par Ravaisson-Moliien Ms. E. de la Bibliotheque de l`Institut. Подробнее у Дюгема, цит. места кн. Origines и кн. Etudes.]. Этот опыт можно повторить с теми же результатами почти со всеми открытиями Леонардо в области механики [Аналогичные случая см. у Дюгемa. Etudes, т.I, стр. 268—316 и в большинстве глав этой работы, а также книги Origines, занимающихся механикой Леонардо.]. Но наш случай очень поучителен, потому что Леонардо в промежутке между обоими решениями производил различные исследования на основании ложных предпосылок и потому что в рукописи Е неверное решение встречается снова наряду с верным. Отсюда следует, что Леонардо либо забыл, что он был когда-то на правильном пути, либо же не признал его правильным, а значит, что нет логической последовательности в его относящихся к этому вопросу экспериментах и размышлениях [В одном фрагменте (Рихтер, т.I, стр.12) Леонардо рассказывает, что он снова начинал свои исследования после долгих промежутков времени, так что от одного раза до другого он успевал забыть, что он написал о каком-нибудь вопросе. Поэтому „он вынужден неоднократно повторять в своих рукописях одну и ту же вещь”.]. Поэтому ответ на вопрос о том, как Леонардо пришел к правильному решению, надо искать во внешней истории стимулов, которым он подчинялся, и она послужит нам руководящей нитью для аналогичных случаев, в которых обстановка не так ясна, как в рассмотренном нами случае.

В истории физических открытий нас, прежде всего, интересует произведенный данным исследователем отбор проблем. Перечисление отдельных исследований Леонардо показало уже нам, что этот отбор не мог быть произведен более удачным образом. В многообразии действительности его глаз подмечает правильно повторяющиеся более простые и более сложные явления. Но если в области описательных наук он благодаря отсутствию каких-нибудь работ до него стоит совершенно одинокий, без компаса перед лицом бесконечного многообразия природы и если поэтому выбор им предметов для исследования происходит на основании случайных обстоятельств или же каких-нибудь интересных особенностей их, то в том случае, когда он выделяет из самых сложных процессов практики наиболее простые и правильные, выбор определяется богатой литературой предмета. Благодаря этому сознательному выделению и изолированию Леонардо переходит из области эмпирии в область научного исследования. Процесс этого изолирования всегда один и тот же. Так, например, Леонардо рассматривает полет птиц, чтобы применить сделанные при этом наблюдения к постройке летательной машины. Он полагает, что цели этой можно достигнуть лишь благодаря знанию законов движения и сопротивления, и поэтому он отдается исследованию их. Или же он думает, что сумеет на основании знания законов сопротивления твердых тел достигнуть большей прочности при постройке гидравлических сооружений или всякого рода зданий и приступает, поэтому, к начаткам механики, чтобы таким путем добиться практических результатов. Самым непосредственным результатом этого ошибочного и громоздкого метода, который не мог принести никакой пользы науке, ни дать чего-нибудь практике, было то, что в различные эпохи своей жизни он оказывался перед лицом одних и тех же проблем, к которым он приходил такими окольными путями и с разных сторон. Поэтому, если в его рукописях внезапно снова появляется какая-нибудь механическая проблема, которую он уже решил, то это вовсе не значит, что он ее лелеял в течение годов или даже десятилетий, а значит только, что под влиянием какого-нибудь внешнего побуждения он снова поставил ее перед собой [Леонардо признает это в вышецитированном отрывке.]. Наш случай показывает, ясно, что к проблеме наклонной плоскости он приходил совершенно различными путями.