О КОМПОЗИЦИИ КАРТИHЫ КВАТРОЧЕHТО. 6

О горизонте постоянно говорит Леонардо, видя в нем один из пунктов отсчета при пространственной организации изображения: "Горизонты находятся на различных расстояниях от глаз, потому что то место называется горизонтом, где светлота воздуха граничит с границей земли и [горизонт] находится в стольких местах, видимых одной и той же отвесной линией, проходящей через центр мира, сколько существует высот глаза, видящего горизонт". Характерна та настойчивость, с которой Леонардо подчеркивает относительный характер линии горизонта, ее зависимость от положения глаза наблюдателя.

В средневековой иконе линия, отделяющая небо от земли, тоже существовала, но основная смысловая функция ее состояла в том, что она служила границей, разделявшей две сферы, небесную и земную, и положение предметов в общей иерархии мироздания зависело от того, насколько выше или ниже этой линии они были расположены. В картине Возрождения линия горизонта - это не граница, отделяющая небо от земли, скорее это место их зрительного объединения. "Горизонт неба и земли кончается на одной и той же линии", - пишет Леонардо. И поскольку именно на горизонте лежит точка схода перспективных линий, игравшая столь важную роль в новой зрительной модели, горизонт приобретает огромное не только оптическое, но и смысловое значение, он становится линией зрительного притяжения, чем-то вроде одного из полюсов магнитного поля, в котором размещено изображение. В иконе этот полюс находился у верхнего среза композиции и символизировал высь, теперь он находится внутри ее и обозначает даль. Зрительное и смысловое пространство средневековой иконы было заключено между верхним и нижним краем ее, в ренессансной картине оно располагается между передним планом и горизонтом. Она вся компонуется на плоскости земли или пола. Альберти утверждает, что живописец, начиная работать над картиной, должен "на полу, расчерченном своими линиями и параллелями (...) построить стены". Вся картина собирается на горизонтальной плоскости, как на шахматной доске.

Эта лежащая плоскость была образным эквивалентом земли, ее поверхности, расстилающейся под ногами человека, зрительно воспринимаемой им с уровня глаза, несколько сверху и вперед, вдаль. Поверхность земли, ландшафт, очерченный линией горизонта, обладает для ренессансного человека такой же притягательностью, какой для человека средневековья обладало небо. В средние века смотрели на небо как в священную книгу, где была начертана воля божества и предсказаны судьбы человеческие. Для Возрождения земля, ее поверхность становится родом экрана, отражающего изменчивую картину неба, с ее вечным чередованием света и мрака, негативно отраженным а постоянном появлении, исчезновении, перемещении и изменении световых бликов и теней. Леонардо в трактате о живописи посвящает этому целые страницы. За движением теней он следит так пристально, так упорно, словно наблюдает по ним за движением небесных светил, подобно средневековым астрологам, наблюдавшим движение звезд на небе: "Тот, кто идет на запад, с утра до вечера будет видеть свою тень в первой половине дня движущейся перед ним, [...] а во второй половине дня тень будет гораздо быстрее бежать назад, чем теневое тело будет идти вперед".