О КОМПОЗИЦИИ КАРТИHЫ КВАТРОЧЕHТО. 1

Средневековый художник представляет себе мир умозрительно: фигуры, предметы, пейзаж в любом средневековом произведении расположены так, как их никогда нельзя увидеть; в таком соотношении друг с другом их можно только представить себе, вообразить, сконструировав общее из отдельных элементов, как конструируют формулу. Но для этого нужно закрыть глаза, зрение мешает, визуальные впечатления затемняют, разрушают цельность и закономерность общей картины.

Уже в равеннской мозаике из церкви Св. Аполлинария в Гавани (VI в.) можно видеть все основные черты средневековой композиционной модели: в центре фигура св. Аполлинария, вокруг расположен весь остальной мир - горки, деревья, животные. Взятые в виде отдельных фрагментов, вырванные из естественных связей, эти "видимые и чувством постигаемые вещи" сопоставлены здесь по-новому, подчинены иной, вне природной закономерности, это мир "невидимого и умосозерцаемого". Все элементы природы, как намагниченные, расположены вокруг фигуры святого, в данном случае заступившего место божества. Симметричная композиция с главной фигурой в центре, изображенной в фас, - одновременно и объект молитвы и изображение ее. Святому должны предстоять присутствующие в храме так же, как предстоят ему и все изображенные на мозаике элементы природы; они как бы обозначают место реальных молящихся в этой ритуальной композиционной формуле. Сам святой, в свою очередь, предстоит Христу, точнее, - его символическому изображению в росписи.

Создается сложная, многослойная образная структура, расшифровка которой требовала от зрителя не менее сложных, многоступенчатых "мысленных" операций. И средневековый зритель, так же как средневековый художник, был настроен на этот умозрительный характер восприятия. "На нарисованное следует телесным оком смотреть так, чтобы разумением ума постичь и то, что не может быть нарисовано". Человек средневековья был твердо уверен, что многого, самого главного "телесное око не может увидеть в картине", ибо "этого нельзя показать на плоскости". Художник не в силах полностью воплотить идею произведения через зримые образы, а зритель не может воспринять ее чисто зрительно: главное можно только представить себе мысленно - "все сие испытуется разумением сердца".